Мечтательница
и фантазерка, женщина с тонким чувством юмора, она всегда была особенной, необычной.
В последние годы она, увы, звучала не часто. Да и раньше стояла несколько особняком от бардов, хотя на самом деле это именно она одной из первых положила именно свои стихи на именно свою музыку и сама же исполнила их под гитару. И - началось...
Необычный, даже странный немного голос, глаза-моря с глубоко запрятанной грустью, прищур... Пальцы бегут по струнам, едва касаясь их. Слушаешь - и оторваться невозможно.
Далекие корни Матвеевой - это дивной красоты Дальний Восток, ее дед Николай Матвеев-Амурский первым написал и издал историю Владивостока. Корни ближние - город Пушкин под Питером: она родилась в том самом Царском Селе! Ее мама прекрасно читала стихи, и девочка с поэтическим именем Новелла сначала потрясенно слушала их, а затем начала писать сама. Первые стихотворные строки она принесла отцу во время войны: Новелла лежала в госпитале, борясь с истощением и авитаминозом. Отец-политрук понял или, скорее, почувствовал, что в стихах "что-то есть", но, конечно, и не думал, во что выльется в результате дочкино увлечение. Но зато профессионалы кожей чувствовали - талант. И, как ни удивительно, много помогали ей, лишенной пробивных способностей, "подниматься". Да что говорить! Если перечислить тех, кто с восторгом писал о ее творчестве, список получится не на одну страницу - Матвееву любил Евтушенко, ценил Самуил Маршак, Даниил Гранин, ей посвящали статьи Лев Аннинский, Булат Окуджава, Валентин Берестов...
Она очень рано начала писать музыку к сонетам Шекспира, на стихи Лермонтова и Фета, а параллельно печаталась в "Советской Чукотке" и "Енисее". О ней начали говорить. Где-то полвека назад Корней Чуковский попросил ее прочесть что-нибудь новенькое, и Новелла робко прочла "Солнечного зайчика". Да, того самого.
Я мечтала о морях и кораллах.
Я поесть мечтала суп черепаший.
Я шагнула на корабль, а кораблик
Оказался из газеты вчерашней.
Я шагнула на корабль, а кораблик
Оказался из газеты вчерашней.
То одна идет зима , то другая.
И метели за окном завывают.
Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают.
Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают.
У порога стали горы — громадно.
Я к подножию щекой припадаю.
И не выросла еще та ромашка,
На которой я себе погадаю.
И не выросла еще та ромашка,
На которой я себе погадаю.
А весною я в ненастье не верю,
И капелей не боюсь моросящих.
А весной линяют разные звери.
Не линяет только солнечный зайчик.
А весной линяют разные звери.
Не линяет только солнечный зайчик.
Не линяет только солнечный зайчик.
Чуковский пришел в такой восторг, что. .. перепрыгнул через стул! Ну а судьба этого стихотворения всем, я думаю, известна - став популярной песней, строки "ушли в народ". Я не один раз слышала, что их авторство приписывали изумительной Татьяне Дорониной - прекрасно исполнившей "Зайчика". Впрочем, это судьба многих авторов знаменитых песен - оставаться в тени.
Матвеева очаровывала и завораживала своей необычностью. Ее виниловые пластинки слушали все, и это было точно сеанс магии - голос будто выплывал откуда-то, из неизвестных далей. Первая бардовская пластинка, вышедшая в СССР - это пластика Новеллы Матвеевой "Песни", изданная "Мелодией" в 1966 году. А с 1972 года она начала писать музыку и на стихи Ивана Киуру - своего мужа. Его не стало в 1992 году. Они были счастливы двадцать лет.
Тридцать книг стихов. Великолепных, необычных, лирических, чувственных и очень простых. Профессиональным литератором Матвеева стала уже будучи известной поэтессой. Ее "Песня девушки из харчевни" - одно из лучших стихотворений о любви, котороя я читала когда-либо.
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.
Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.
Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь.
А в доме событье — страшнее нет:
Из стенки вынули гвоздь.
Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет,
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
Любви моей ты боялся зря.
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять.
Мечтательница и фантазерка, женщина с тонким чувством юмора, она всегда была особенной, необычной. Ее мир воплотился в необычной пьесе "Предсказание Эгля" по произведениям Александра Грина, поставленном в Центральном детском театре в Москве. Она написала для него больше тридцати песен...
"... Дай мне задержаться На пороге полдня, Дай облокотиться О косяк луча!" - написала она когда-то. Она видела мир по-своему, в необычном свете, необычной яркости. Он был для нее живым, с ним можно было говорить, договариваться - кто еще облокотился бы о "косяк луча", кроме нее?
Она - ушла. Ее стихи остались.
© О.Кузьмина
